Но действительно ли Вера и Наука – две вещи несовместные? Ведь чем занимается наука? Познанием окружающего мира, выявлением связей и зависимостей между элементами и явлениями – так называемых законов природы. Заметьте – открытием законов, а не изобретением их. Автор книги «Экономические проблемы социализма в СССР» писал: «Люди могут открыть эти законы, познать их, изучить их, учитывать их в своих действиях, использовать их в интересах общества, но они не могут изменить или отменить их. Тем более они не могут сформировать их или создать новые законы науки». И если вдуматься, И. В. Сталин был совершенно прав. Издать новый закон природы пыталась только принцесса из сказки про двенадцать месяцев, и то безуспешно.
Ни Архимед, ни Ньютон, ни Ом не устанавливали законов, названных их именами. Они только выявили закономерности и сформулировали их для человеческого обихода – а сами законы существовали задолго до них и были, очевидно, установлены кем-то другим. Кем – ответ на этот вопрос ясен для любого верующего и закреплён в первом члене Символа Веры: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». Творец мира сотворил и законы, по которым этот мир существует. Предположение о появлении законов природы в результате игры слепого случая по зрелом размышлении не выдерживает критики.
Поэтому изучение, например, физики или химии есть на самом деле ни что иное, как изучение Закона Божьего. А естественные науки фактически являются одним из разделов богословия. По аналогии с богословием догматическим и апологетическим этот раздел можно назвать «материальным» богословием. Изучение законов природы, созерцание её гармонии многих привело к убеждению в существовании Творца. Недаром большинство учёных верили в Бога.
Верующими были Ньютон и Галилей, Кеплер и Паскаль. Коперник был священником – и после опубликования гелиоцентрической системы он отнюдь не расстригся. Чарльз Дарвин на вопрос о первом звене в цепи эволюции отвечал «Оно приковано к Престолу Божию». Более того, Дарвин был христианином настолько ревностным, что соседи-прихожане избрали его церковным старостой.
В 1917 году, в Петрограде, некий революционный матрос возвращался с антирелигиозного митинга и обратил внимание на верующего старичка, истово крестившегося на церковь. Покровительственно похлопав его по плечу, матрос снисходительно произнёс: «Эх ты, темнота!». «Да, сынок, тёмный я человек!» – ответил ему нобелевский лауреат, создатель науки о высшей нервной деятельности, академик Иван Петрович Павлов – этим старичком был именно он.
Верующий понимает, что премудрость Божия неисчерпаема и до конца не познаваема в принципе. Это понимание позволяет исследователю не переоценивать глубину и, так сказать, окончательность своих открытий. Поэтому вера в Бога отнюдь не является «клеткой для разума», как это зачастую пытаются представить. Верующий учёный знает, что любой «закон природы» есть лишь частный случай чего-то большего. Признавая существование этого «большего», вера раскрепощает исследователя и вдохновляет его на дальнейший поиск, открывая путь к неожиданным и парадоксальным открытиям.
Верующий не уподобится чеховскому уряднику Василию Семи-Булатову, утверждавшему, что «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Он знает, что у Бога всё возможно. Подобную мысль Шекспир вложил в слова Гамлета: «Есть многое на свете, друг Горацио, \ Что и не снилось вашим мудрецам». Эту фразу взял эпиграфом к одному из своих фантастических романов советский писатель А. П. Казанцев – она созвучна марксистскому тезису о неисчерпаемости материи и безграничности возможностей человека в её познании…
Разумеется, есть и другие мнения. Например, Гельмгольц, изучая человеческий глаз, язвил: "Какой плохой оптик Господь Бог! Я бы построил глаз куда лучше!" Ограниченность такого подхода видна даже глазу атеиста. Вот что пишет советский учёный и писатель Иван Антонович Ефремов: «Увы, великий ученый сказал нелепость ... С диалектикой природы Гельмгольц не был знаком … иначе он сумел бы понять, что глаз, отвечая нескольким назначениям, частью совершенно противоположным, … отличается замечательным равновесием этих противоположностей. У нас, прошедших столь большой путь после Гельмгольца, нет еще приборов, чувствующих всего два-три кванта света, как глаз. А его оптическое несовершенство чудесно исправлено в самом мозгу, опытом зрения».
Позиция Гельмгольца заставляет вспомнить мысль Козьмы Пруткова: «специалист подобен флюсу: полнота его одностороння». Специалисты хорошо выполняют поставленные задачи, не отвлекаясь на посторонние материи. В результате их деятельности среда обитания человека обогатилась автомобилями и телевидением, компьютерами и генетически изменёнными продуктами. Все эти (и другие) изобретения могут быть применены по-разному и в разных целях, и последствия их применения могут быть неоднозначны. И снова и снова встаёт вопрос – во благо ли человеку (и человечеству) очередная диковина – или это лихо лучше бы не будить?
Дать исчерпывающий научный ответ на этот вопрос вроде бы призваны гуманитарные дисциплины – философия, психология, этика... Но… Гуманитарная отрасль науки оказалась не столь плодоносна, как техническая или естественно-научная. Исследователи человека и общества разработали множество теорий в широчайшем диапазоне – от, скажем, солипсизма до коммунизма и либерализма. Но ни один «изм» пока не подтвердил своей истинности – результаты их практического применения во всех случаях отличались от теоретических, причём всегда – в худшую сторону.
Сходимости с практикой достигли в основном те «гуманитарии», которые, разрабатывают теории, направленные на манипуляцию человеческим сознанием. Соответственно, рождённые ими технологии имеют и практическое применение – реклама, «продвижение идей», информационные войны, «оранжевые революции»… Как человек обрёл такие «сокровища духа»? по внушению диавольскому? или измыслил «свободным разумом»? Как-то не верится, что предвыборное промывание мозгов основано на законах, установленных Господом…
Причина такой разницы в успехах естественных и гуманитарных наук, возможно, кроется в том, что учёные обществоведы пытаются работать «не предложиша Бога пред собою» (Пс.53, стих 5). К изучению бытия человеческого они пробуют применить тот же научный аппарат, что и к исследованию мёртвой материи. Но духовные вопросы (а исследование поведения человека и общественного устройства имеет дело главным образом с ними) принципиально отличаются от материальных! Законы природы Бог не открыл человеку в явном виде. Законы же человеческой жизни, по которым должно быть устроено человеческое общество, Бог дал людям Сам. С ними может ознакомиться любой желающий – они записаны в Ветхом и Новом Заветах.
Соответственно, поиски смыслов вне Божественного Откровения не кончаются добром. Зная это, Господь изначально остерегал человека от столь безсмысленного и пагубного занятия: «И заповеда Господь Бог Адаму глаголя, от всякаго древа иже в Раи снедию снеси. От древа же еже разумети добро и лукаво, не снесте от него. Вонже убо день аще снесте от него, смертию умрете» (Быт., глава 2, стихи 16, 17).
Поскольку Бог даровал человеку также и свободу воли, то Адам предостережению не внял – и первым из людей получил по заслугам. Достойные потомки Адама наступают на те же грабли, упорно игнорируя факт: закон Божий в человеческом обществе действует так же неотвратимо, как законы природы – в технике. Правда, этот факт не бросается в глаза из-за растянутости общественных процессов по времени – но он существует, и наука история позволяет увидеть его следствия.
Если архитектор забыл про закон Гука – крыша здания обрушится. Если корабелы плохо знают закон Архимеда – «непотопляемый» лайнер потонет. Если государство организовано без мысли о Боге, на голой экономике – на выходе получится безбожное (во всех смыслах) государство.
Иначе и не бывает, поскольку законы природы и Божественное Откровение суть две грани единого целого. Они подобны: даны Единым Творцом и действуют объективно – то есть независимо не только от желания человека, но и от того, признаёт ли человек эти законы и знает ли об их существовании вообще. И они же различны – по области применения и по способу открытия их человеку. Слово Божие, регламентирующее человеческие отношения, дано человеку явно и непосредственно. Законы природы, регламентирующие материальный мир, человек должен открывать сам – научным путём. Вера и наука не только не исключают друг друга, но более того – находятся в диалектическом единстве!
И это позволяет поздравить читателей с двумя праздниками сразу. С днём науки, исследующей Божий мир к вящей славе Творца и открывающей всё новые Его законы во благо человеку. И со Светлой Пасхой – праздником Веры, одухотворяющей науку, придающей ей высший смысл. И следящей, чтобы плоды познания были человеку во благо воистину.

Павел Злобин,
прихожанин РПСЦ,
г. Санкт-Петербург.